3 ноября, 2019

История волонтера «Спасение младенцев»: «Тебе дочка не простит, если ты сейчас убьешь своего внука»

Беременная сестра, Оля, больна раком мозга. Срок большой – 17 недель. На сегодня таких детей уже выхаживают в больницах. Но тогда, пять лет назад, врачи решили делать аборт. Беременна и Вика. «Я заберу малыша, только позволь ему родиться», – просила она сестру. Не хватает три недели, чтобы врачи согласились на такой шаг. Поздний аборт: делать или нет? И Оля принимает решение.

Эта история осталась навсегда в сердце Вики, многодетной мамы. Вика – наш волонтер, организатор мероприятий в «Спасение младенцев»; награждена Орденом Матери. И она решилась поделиться с нами теми событиями.

Свадьба. Гости. Белое платье. Жених и невеста. Оба молодые, красивые. Улыбки, поздравления, цветы. Невеста пошатнулась, оступилась и упала на сильные руки жениха. Гости ахнули. Что такое? Почему такая бледная? Наверное, переволновалась. Свадьба идет своим чередом.
Проходят дни, недели. Счастливые молодожены сообщают, что их уже трое. Что под сердцем жены уже бьется новое сердце. Тошнота, головокружение, слабость, болит голова. Кладут на сохранение. И тут как гром среди ясного неба, как приговор. Диагноз врачей – «опухоль головного мозга». Больницы, больницы, больницы… Надо везти в областную, в столицу.
Поздний вечер. Темно. Звонок в дверь. Открываю. На пороге стоит моя тетя: «Срочно сложи тапочки, халат, косынку. Только что мою крестницу привезли на скорой в столицу. Сегодня ночью будут оперировать. Я еду к ней. Она с мамой в больнице».

 

«Вы делаете операцию на голове, вот и делайте. Не трогайте ребенка»

Ранним утром я звоню тете: «Ну что, как Оля? Как малыш?».

– Вчера вышел доктор и разговаривал с нами по поводу операции. Он сказал, что пока Оля под наркозом, можно заодно сделать аборт. И моя двоюродная сестра согласилась. Я возмутилась: «Какой аборт? Вы что?. . А Оля? У нее вы вообще спрашивали?»

– Человек с опухолью в мозгу неадекватен. Его мнение не учитывается, – ответил доктор.

– Зачем аборт? Вы делаете операцию на голове, вот и делайте. Не трогайте ребенка.

– Да, но это тяжелый длительный наркоз. Как он отразится на здоровье малыша? А всевозможные последствия? Да и потом нужна будет химиотерапия.

– А может быть, все будет хорошо, – ответила я врачу.

– Тебе дочка не простит, если ты сейчас убьешь своего внука, – сказала я куме. И она под моим напором не подписала согласие на аборт.

Всю ночь шла операция. Всю ночь я разговаривала с ней. Знаешь, что она мне сказала? «А если с Олей что случиться, кто будет растить ребенка?»

«Ты, – ответила я. – Ведь ты же бабушка». Я приводила ей пример нашей общей знакомой, которая умерла, а девочку вырастила бабушка. И девчонка даже с отличием школу закончила. И так я целую ночь с ней провела.

сделать поздний аборт
нерожденные хотят жить

– Ты молодец. А где Оля лежит? Я подъеду.

– Я завтра позвоню, все скажу.

А что муж? Батька? Они там ничего не решают.

Муж. Молоденький, зеленый. Он сам такой растерянный… Батька зашел к нам. Говорю: «Проходи, чай попей». Прошел, пьет. Забыл даже шапку меховую снять.

Больничный коридор. А вот и нужная палата. Заглядываю. Оли нет. За спиной голос: «Кого ищете?». Говорю: «Олю».
На что мне женщина отвечает: «А, беременную эту? Ее в другую палату перевели».

Захожу. Сидит Оля. Вдали муж. На тумбочке стоит маленький образок Девы Марии. Узнаю. Образок подарила моя мама. С детства его помню. Спрашиваю, как то, как се. Оля отвечает односложно. А вот муж очень общительный, жизнерадостный, заботливый. Рассказал, что сегодня привозили аппарат УЗИ, что с ребенком все хорошо, – активный. Срок уже 17 недель. У меня под сердцем тоже новая жизнь – 20 недель моей малышке. Олин муж вышел меня проводить. Мы долго стояли на улице, разговаривали о святости человеческой жизни. О том, что аборт недопустим в любой ситуации. Что всегда надо бороться. Что ребенок – это счастье и радость, а аборт – убийство.
Он со всем соглашался и меня очень в этом поддерживал. Правда, обмолвился, что Олю завтра должны перевести в гинекологию. Зачем? Что? Почему? В голове тысяча вопросов, на которые я не находила ответов. Я заказала за нее и дитя службу в костеле. Священник сказал: «Загубят дитя и мати». Заказала и в православной церкви, позвонила в организацию по защите жизни, попросила сделать молитвенную рассылку. Там мне дали два телефона гинекологов, с которыми я могла бы проконсультироваться.

И тут телефонный звонок. Звонит мама. И говорит, что Олю переводят в другую больницу, чтобы сделать ей аборт. У меня внутри все оборвалось. Я звоню своей тете, она мне говорит: «Я ей все сказала, она меня не слушает».

поздний аборт
вот так выглядит ребенок на сроке в 17 недель

Я звоню Олиной маме. Она говорит, что завтра в 9.00 назначена операция: «Ну что делать, врачи так сказали».

Я снова звоню своей маме, и просто заставляю позвонить своей двоюродной сестре, чтобы та попыталась остановить Олю. Я звоню гинекологу (тот номер, что мне дали) и получаю в ответ: «Ну раз по медицинским показаниям, то так надо. И я сегодня делала аборт по медицинским показаниям».

Я звоню другому гинекологу, она говорит: «Срочно завтра с самого утра поезжай в больницу. Скажи, что ты сестра и настаивай на том, чтобы отложили операцию. Беременность – 17 недель. Еще три недели, и будет 20! В 20 недель ребенок считается доношенным, и его будут выхаживать.
Рано утром, оставив старших деток на мужа, я еду в больницу, а мне говорят: «А к ней нельзя».

Я звоню в организацию по защите жизни, и мужчина, который со мной разговаривал вчера, сказал: «Я сейчас к Вам подъеду, попробуем чего-то добиться».

 

Кому нужен этот ребенок? Мне нужен!

 

Не теряя времени, я пошла искать главврача. Заканчивалось совещание. Вышел высокий мужчина и спросил, мол, что вы хотите и кто вы такая.
Я представилась Олиной сестрой и настаивала, чтобы операцию отменили. Он довольно грубо меня осекал, на все мои доводы приводил медицинские термины, и вообще слушать меня особо не собирался.После того, как я сказала, что буду сейчас звонить в министерство здравоохранения, в разговор вмешалась женщина-врач, которая слушала наш разговор со стороны. Она долго и много со мной говорила, но после фразы «Да это вообще еще не ребенок», я распахнула свое пальто, где виднелся уже округлый животик, и спросила «Это тоже еще не ребенок? Так вот этот малыш такой же, как и у моей сестры».

«Что Вы, не надо на себе показывать! – сказала доктор. – Да и вообще, мы только исполнители. Нам ее сюда направила нейрохирургия. Если мне сейчас оттуда позвонит директор и скажет, что аборт делать не надо, я с удовольствием ее отправлю обратно. Поезжайте в нейрохирургию, разговаривайте там».

– Когда операция?

– Через 15 минут.

– Так о чем может быть речь? Я при всем желании туда не успею.

– Я даю Вам час. Берите такси и поезжайте.

– А если я не успею?

– Я буду ждать столько, сколько надо. Мы отложим операцию.

И я поехала. Этот разговор был одним из самых трудных в моей жизни. И поэтому я его помню почти дословно. В приемной сказали, что обо мне уже знают, и надо подождать. И я долго ходила по коридору, молилась «Радуйся, Мария!».
Меня пригласили в кабинет директора. Мы долго разговаривали. На каждую мою фразу приводился медицинский факт.
И только когда доктор сказал: «Что Вы все «ребенок, ребенок»? А Вы о матери подумали?»

– А может о душе ее надо подумать, – ответила я.

После этого доктор положил ручку, которую нервно теребил в руках, и сказал:

– Давайте начистоту. Оля — не жилец. Сколько ей осталось? Может год, может, пять, десять. Кому нужен этот ребенок?

– Мне нужен, – ответила я. И в голове пронеслась мысль: если бы мне на УЗИ сказали, что у меня двойня, я бы обрадовалась, и растила двойню. Только бы мне отдали этого малыша…

– Ну, тогда это меняет дело. Я сейчас отправлю своего специалиста в гинекологию на дополнительную консультацию. Вопрос в том, кто возьмет на себя ответственность. Я не возьму.

поздний аборт
радость

Я вышла на улицу абсолютно растерянная, не зная, что делать дальше. Телефонный звонок. Звонит ранее прибывший в больницу мужчина, из организации по защите жизни. Он смог попасть к Оле в палату, – персонал решил, что он ее муж. Оля была вместе с мамой.
Он очень долго разговаривал с ними. Даже показал, как выглядит муляж ребеночка в 17 недель. И его готовы убить, сделать поздний аборт. Приводил примеры подобных ситуаций, где маме вырезали матку вместе с ребенком и опухолью, которая росла вместе с малышом. И, несмотря на сильные боли, та мама дотянула до 20 недель, и сейчас радуется своему ребеночку. Говорил о Боге, о душе, о жизни вечной. Пока в палату не зашла доктор. Она устроила скандал и вызвала милицию.

– Что мне делать? – спросила я.

– Все, что вы могли, уже сделали, – ответил мужчина.

И я поехала домой.

Моей дочурке уже пятый год. Двое старших уже ходят в школу. А двое младших познают этот мир. Олю я встретила лишь однажды. Мы тогда гуляли с маленькой доченькой, у мамы. Поздоровались. Но разговор как-то не клеился. И мы пошли дальше.

мама дети

P.S. Последствия позднего аборта очень опасны для здоровья. А ребенок на сроке в 17 недель чувствует боль. Он сосет пальчик, шевелит ресничками, у него уже четко прорисована форма ушка…

[object Object]

Пожалуйста, оставьте свои комментарии

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *